Олег Кожевников - Жажда жизни [litres]

Кроме заботы о предстоящем ночлеге, нужно было позаботиться и о собственном пропитании. У нас, кроме соли, с собой ничего не было. Конечно, можно было переночевать и на голодный желудок, – но попытаться добыть хоть какую-нибудь пищу до наступления темноты всё же стоило. Искать дичь поблизости от стойбища было бесполезно. Неандертальцы как пылесосом давно уже вычистили всю округу от живности; даже улиток и ящериц не осталось. Надежда опять была только на спасительное озеро – всю рыбу-то они вряд ли смогли бы поймать и сожрать.

Обговорив с Сергеем перспективы нашей деятельности на сегодняшний вечер, я, перед тем как идти на озеро, начал в бинокль оглядывать близлежащие склоны гор и невысокие каменные холмы. Искал место, где можно остановиться на ночёвку. Нужно было занять место не ближе чем метров за триста от этого вонючего стойбища. Почти сразу я увидел метрах в пятистах от меня пасущихся на склоне невысокой горы нескольких горных коз. В моём просвещённым телевизионным фильмом мозгу быстро восстановилась информация об этих представителях непарнокопытных, это были букардо. Причина, почему эти козы так свободно паслись недалеко от стойбища неандертальцев, почти у самого основания горы, где виднелась небольшая выбоина (очень, кстати, удобная для ночёвки), была понятна. Эти дикари вряд ли смогли бы забраться на сорокаметровую высоту. А если бы даже кто-нибудь и смог туда забраться, то приблизиться к этим быстрым и ловким животным – нет.

Но то дикари, а мы-то люди развитые, причём с арбалетом. И чего будет стоить Серёге попасть в такую яркую, белую, спокойную мишень с семидесяти метров? Да ничего! Что он и подтвердил минут через двадцать, когда мы добрались до горы. Немного отдышавшись, Сергей выпустил из арбалета два арбалетных болта.

– Две стрелы – две козы, – ухмыляясь, сообщил Серёга, – вторую козу подарим этим несчастным волкоедам. Пусть хоть немного побалуют желудки настоящим мясом.

Подъем на горную террасу и сброс вниз подстреленной дичи заняли ещё минут двадцать. Кроме коз, мы сбросили к подножью горы несколько стволов деревьев, валяющихся на террасе. Теперь у нас было и топливо, чтобы развести костёр, и добыча на ужин. В низине всё, что можно было использовать как дрова, было уже собрано неандертальцами. Кстати, они практически всем племенем внимательно наблюдали за нашей охотой, столпившись под горой и наслаждаясь таким, весьма необычным в их жизни представлением. А как же – боги охотились.

Не один из дикарей даже и не попытался приблизиться к подстреленной Серёгой дичи. К тому же убитых коз охранял наш верный Оззи. Спустившись вниз, мы разделали одну из коз, вырезав из неё килограммов пять самого лучшего мяса. Остальное я ногой оттолкнул в сторону вождя племени и жестами дал понять, что эти остатки и ещё не разделанную козу мы жертвуем им на пропитание. Неандерталец оказался весьма сообразительным малым, всё быстро понял и первым бросился к столь щедрому подарку, к ещё неразделанной козе. Затем каменным осколком надрезал козе шею и стал, издавая мерзкие чавкающие звуки, пить ещё тёплую кровь. Потом разрезал брюшину, руками вырвал печень и стал её жадно пожирать. У меня опять возник рвотный рефлекс. От греха подальше мы с Сергеем и Оззи пошли прочь, к выбранному нами месту ночлега. Поэтому не видели, как неандертальцы уходили, забрав мясной дар богов. Пока я собирал траву для подстилки, Сергей принёс дров, и мы, наконец, начали поджаривать наш долгожданный ужин.

Мясо ещё не было готово, как к нам заявился вдруг вождь племени. Позади него ковыляла какая-то женщина. Подойдя к нашему костру, вождь, опасливо косясь на злобно рычащего Оззи, начал привычно гукать, помогая себе изъясниться с помощью жестов. Потом, повернувшись назад, он схватил за руку пришедшую с ним женщину и втолкнул её в нашу небольшую пещерку. После этого, развернувшись, он спокойно отправился обратно в своё стойбище. А пришедшая с ним женщина присела на корточки, испуганно прижавшись к каменной стене.

Первой реакцией Серёги на сложившуюся ситуацию был оглушительный гогот. Потом сквозь смех он произнёс:

– Ну, что я тебе говорил? Вот, видишь, дикари, а мыслят совершенно нормально. Они в благодарность богам решили выделить им женщину. Вот только почему одну, нас-то двое? А-а… неандертальцы, чего с них взять! У них в племени, наверное, так принято, всем стадом чпокать одну самку.

– Кто о чём, Серёга, а ты о сексуальной гармонии! Ты что, не видел, как эта дикарка шла – она же хромая. Неандертальцы думают, что мы всемогущи и, наверное, считают, что мы сможем её вылечить. Видел? У них уже и вещички собраны, видно, племя собирается сниматься с этих мест. А эта «девка» вряд ли сможет далеко уйти с такой травмой. Ладно, давай накормим её, что ли, а потом я посмотрю, что у неё с ногой.

Несмотря на явно испытываемую боль в ноге, незнакомую обстановку и настороженно порыкивающего Оззи, дикарка без особых церемоний взяла протянутый ей на ветке довольно большой кусок поджаренной козлятины. Она с превеликим аппетитом вгрызалась в него. Не прошло и минуты, как ветка, на которой было поджарено мясо, опустела, а дикарка опять уселась на корточки и прислонилась к стене.

Она сидела достаточно близко к огню, и я сумел её хорошо разглядеть. Ну, во-первых, определил, что это была почти совсем девочка – лет четырнадцати, не больше, хотя с довольно приличной уже грудью. Во-вторых, что она вся, так сказать, «блохастая» – целое скопище насекомых сновало в её длинных волосах. А в-третьих, что с такой страшной физиономией ей было бы просто невозможно найти себе парня в нашем старом мире. С такими чудовищными бровями, носом и челюстью не помогут никакие ухищрения. Любой пластический хирург здесь бессилен.

Наш ужин длился гораздо дольше, чем у дикарки. Наконец, запив съеденное жареное мясо отваром из шиповника, захваченного из дома, мы приступили, так сказать, к опросу нашей гостьи. Полчаса бились, но так ничего и не поняли. Единственное, как нам послышалось, мы выяснили, что её зовут Люсси.

– Люська, значит, – подвёл итог нашего допроса Сергей.

Потом я начал осматривать её ногу. Хоть я и не специалист, но увидел, что это не перелом, девчонка просто подвернула ступню, нужно только посильней дёрнуть, и сустав встанет на место. Перед тем как приступить к лечению, мы с Сергеем решили обрезать дикарке волосы (из элементарной брезгливости). Её нужно будет крепко держать, когда я буду дергать за ступню, а с этих длинных волос насекомые легко переберутся и на Сергея. Девчонка особо не дёргалась, когда я своим острым рыбацким ножом неловко отрезал её космы и бросал их в костёр. Да и как тут дёрнешься, когда перед твоими глазами виднеется оскаленная пасть такого зверя, как Оззи. Она, наверное, уже прощалась с жизнью, когда Сергей взял её под мышки и крепко прижал к себе. Вопль, который издало это маленькое создание, когда я дёрнул её за ступню, был ужасен, потом, когда мы её отпустили, и она забилась в самый угол, слышен был только негромкий скулёж. Это продолжалось, наверное, с час, потом дикарка затихла, свернувшись калачиком на охапке брошенной ей травы. Сами мы уснули уже ближе к рассвету, всё не могли наговориться, делясь полученными за прошедший день впечатлениями.

Проснулись поздно, часов в девять, и сразу же стали разводить костёр. Люсси, так же как и вчера, сидела у стенки на корточках и не отрываясь смотрела на Оззи. Наш верный сторож не давал ей выбраться из пещеры, чтобы отправиться обратно к своим соплеменникам. Но когда мы поджарили оставшееся мясо, ей уже и самой не захотелось туда идти. Путь был свободным, Оззи занялся пожиранием своей порции мяса. Да… куда уйдёшь от сумасшедшего запаха парного мяса, поджаренного на костре. Люси, так же как и вчера, с жадностью съела большой шматок ароматной козлятины.

Закончив наш завтрак, мы направились к стойбищу неандертальцев. Нужно было передать вождю нашу пациентку, откланяться и следовать обратно в свою родную долину. Кстати, опухоль на ноге у Люсси спала, и теперь она вполне нормально могла передвигаться. Каково же было наше удивление, когда, дойдя до стойбища, мы обнаружили, что оно пусто. Все неандертальцы куда-то испарились. Бросили, сволочи, на нас свою соплеменницу и быстро свалили из этих мест. Серёга длинно и витиевато выругался матом, потом повернулся ко мне и спросил:

– Ну что, Миха, теперь будем делать с этой Люськой? Вот же, гады, бросили травмированную девчонку и сбежали! А нам теперь отдуваться. Не бросишь же её здесь одну!

– Да, Серёга, попали мы в переплёт! Вот же, уроды, обманули таких прожженных деятелей, как мы с тобой. Сбагрили нам инвалида и думают, что они полностью умаслили богов. Ладно, что теперь делать, возьмём с собой и подарим её Ваське. Пускай отмывает бедолагу и использует как жену. Конечно, детей у них может и не быть, но зато мужик хоть немножко успокоится. Ничего, со временем привыкнет к её роже – в конце концов, ночью не видно. К тому же вдруг нам повезёт, и произойдёт генетический сбой, вследствие которого у них появятся дети. В древней истории было же пару раз, когда от связи кроманьонца и неандерталки появлялись дети. Сидит же в нас хоть какая-то доля генов неандертальцев.